Для войны с Кремлем должна быть злоба и ненависть - Марк Фейгин (видео)

24 июля 2017 г. в 18:10

О крупном просчете Кремля с обменом пленными, борьбе с российским правосудием, акциях протеста в Москве и главном недостатке нового поколения протестующих в РФ - об этом и многом другом читайте в заключительной части интервью "Обозревателя" с российским адвокатом Марком Фейгиным.

- Что чувствует адвокат, вынужденный каждый день сталкиваться с "замечательным" российским правосудием?

- Адвокат испытывает разные чувства — от беспомощности до ощущения долга. Это тоже очень важно. Иногда ты понимаешь, сколь бессмысленна сумма этих усилий. Но вы знаете...(задумчиво) со временем к этому привыкаешь. Становится привычным противопоставлять себя этой власти. Кто-то ощущает от этого какой-то прилив эмоций. Вот есть ты и Кремль. А кто сильнее? Отдадут Романа Сущенко или не отдадут? Если да, то я сильнее. Поэтому разные совершенно эмоции. Иногда ты ощущаешь беспомощность, иногда невероятную смелость. Бывает, что и страх.

Я всегда ненавидел эту власть, потому что у моего поколения она отняла очень много. Я, скорее, отношусь к поколению 90-х, когда мы ощущали свободу, а сейчас у меня воспитали запрет на профессию. Я могу быть только адвокатом, но зато надо мной нет начальников, у меня нет подчиненных. Я сам по себе.

У меня есть сторонники, есть друзья, немного последователей, но важна все-таки вот эта самодостаточность. Моя самодостаточность, в том числе и из-за того, что я против власти. Тоже самое ощущает мой друг Коля Полозов или адвокат Дима Сотников, который тоже защищает в Крыму осужденного майдановца Костенко.

Просто каждый из нас и считает, что адвокат это и есть такая профессия — защищать общество от этого авторитарного государства. Вот наша миссия. Поэтому при всем комплексе этих ощущений и эмоций, главное, что я олицетворяю собой закон, политическую демократию, свободное право и суд, а они антиподы этому всему. Поэтому я прав, а они нет.

- Думаю, что желающих стать клиентами адвоката Фейгина хватает, но на всех вас явно не хватит. Почему одним вы говорите: "Да", а другим отказываете? Как определяетесь с выбором подзащитного?

- Да, я однозначно не могу защитить всех. Поэтому мой принцип не браться за все подряд. Зачастую это происходит из-за личной дружбы. Например, я представляю интересы такого Андрея Андреевича Пионтковского. Я помог ему иммигрировать и сейчас продолжаю судиться с ФСБ. Он сейчас в США, там ему предоставили убежище и у него все хорошо. Я его личный друг, поэтому понятно, что к кому бы он еще обратился, как не ко мне.

Еще я занимался защитой активисток Pussy Riot, которые были абсолютно нищими людьми, воровали продукты из магазинов.

Есть дела, которые мне не интересны, но я занимаюсь ими, потому что чувствую долг. А есть дела, которые совпадают с моими политическими взглядами. Так было с Украиной. Потому что с одной стороны меня очень вдохновил Майдан. Я увидел, как общество в большой славянской стране может заставить систему измениться, перейти к политической демократии. А с другой стороны меня очень возмутило, когда авторитарное кремлевское руководство решило подавить революцию в Украине. И это стало мотивацией для защиты украинцев. И тех же крымских татар.

Часто я занимаюсь такими делами, чтобы помочь не только этому конкретному человеку, но изменить ситуацию в целом. Кстати, меня часто упрекают за то, что я использую людей как инструментарий для решения каких-то проблем. Это не так.

Взять то же освобождение Савченко. Оно ведь создало предпосылку для дальнейшего обмена других людей. Вслед за ней освободили Солошенко и Афанасьева, а вдогонку должны были поменять еще с десяток людей. Не случись это дело "крымских диверсантов" в августе, то Россия могла отдать Сенцова, Кольченко, Карпюка, но не сложилось.

- Думаете, что в Кремле решили, что проявили слабость и теперь нужно "закрутить гайки"?

- Причина была в другом. Кремль посчитал, что ситуация с выборами в США для них складывается благоприятная, что выигрывает "их кандидат". Они то думали, что Трамп придет к власти и снимет санкции по Крыму, признает аннексию законной. А зачем тогда отдавать пленных, если и так все решается? При этом они же полностью ликвидировали "Минск".

В августе Путин прямо заявил, что Минский процесс умер. Они считали, что в ноябре выиграет Трамп и дело в шляпе. Это позже выяснилось, что система сдержек и противовесов в США не позволяет Трампу свободно управлять санкциями и внешней политикой.

Сейчас обстоятельства складываются так, что есть предпосылки для второй волны обмена. Если обменяют Сущенко, то вслед за ним могут обменять и других. Выработается механизм переговоров, взаимных решений и передач.

То же самое касается и Крыма. Потому что, если Ильме Умерова хотя бы не накажут условно, а дадут штраф, а Ахтему Чийгозу дадут не 10 лет, а 5, то это может стать предпосылкой для смягчения по отношению ко всем крымским татарам на полуострове. Я не могу этого гарантировать, но это не исключено.

- Вы сказали, что участвуете в митингах как рядовой участник. 26-го марта были на акции в Москве или в каком-то другом городе России?

- 26-го марта я был в Америке, а вот 12 июня я приходил, снимал, был в эпицентре, где людей брали.

- Вас не трогали?

- Я вижу, что сотрудники ФСБ меня узнают. Они говорят: "Этого не брать". Там понимают, что сразу поднимется вой, а потом выяснится, что взяли меня ни за что. Будет больше внимания и скандалов, а властям это не нужно.

- Кстати, как вы относитесь к Навальному? На этот раз его арестовали прямо в подъезде дома, когда он только собирался на митинг. Вроде бы это рекорд.

- У меня с Навальным хорошие отношения, знакомы очень давно, и я уважаю его борьбу, но на его акциях присутствую как рядовой гражданин, а не адвокат.

Навальный же организатор, его нужно сразу изолировать. Его и забирают, чтобы он не дошел, не было каких-то волнений. В праве есть понятие, когда вы еще не совершили преступление, а вас уже арестовали. Это называется объективное вменение. Вот по отношению к Навальному постоянно применяется это самое объективное вменение. Когда человека наказывают просто за намерения. Но это мы говорим постоянно, а для суда фабрикуется протокол о том, что он якобы оказывал сопротивление. И суд штампует.

- После митингов в России у нас поднялась волна насчет того, что в акции приняло участие очень много молодежи. Мол, это хороший знак того, что они свалят режим. Вы видели эту молодежь. Что про них скажете?

- С некоторыми из них я даже говорил. Молодые, хорошие ребята. Я даже видел там школьников. Но это не Майдан. Надо трезво воспринимать, что в Киеве протестовать вышли люди более заточенные, определившиеся. Они уже были политическими активистами, вели за собой людей.

А в России - это в основном такая хипстерская молодежь. У них нет вообще никакого политического опыта, отсутствует опыт противостояний. Они стоят и снимают на телефоны, как их друзей берут, а не воюют. По сути, оказывают такое ненасильственное сопротивление.

В общем, это храбрые и хорошие ребята, которые возмущены произволом и коррупцией, но для войны с властью этого мало. Должна быть злоба и ненависть. Считается, что инспирировать такое некрасиво, неправильно, но иначе строй не изменить. Злобы должно быть гораздо больше, потому что они могут себе ее позволить.

У этих молодых людей отняли будущее, понимаете? В условиях коррупционной России у этих детей нет никакой перспективы. Они могут только уехать учиться и работать за границу. Но это же возмутительно! Они граждане богатейшей гигантской страны, которая набита полезными ископаемыми, а все разворовано. Все находится под контролем этой коррупционной власти, которая кормит своих детишек, любовниц. Ведут себя на этой территории как орда, собирая дань, а живут на Западе.

Молодежь это чувствует очень остро, понимает, что им остается всю жизнь горбатиться за десять копеек в офисе, но не знают как им быть.

- А вам не кажется, что еще пара походов в СИЗО и злоба в них таки появится?

- Они уже бывали, но радикализации не происходит. Между Украиной и Россией есть разница. У вас здесь никогда не заканчивалась низовая демократия. Даже несмотря на все это давление, пертурбации: от Кучмы к Януковичу через Ющенко. В Украине воспитан политический класс молодых людей, которые выросли в совершенно свободных условиях.

Демократия не заканчивалась с момента обретения независимости в 1991 году по результатам референдума. Да, были проблемы с выборами, коррупцией, но демократия была на уровне партий, на уровне активистов, на уровне какого-то сопротивления, даже в рядах националистов.

В России уничтожено все до самого низа. Плюс у нас огромное число стукачей. Спецслужбы внедряют их абсолютно повсюду. Молодых людей пугают отправкой в армию, исключением из института, и они стучат.

- А возле себя стукача находили?

- А постоянно. Приходили люди и мне рассказывали, как их вербовали. У нас были шумные истории.

- То есть из близкого окружения люди?

- Разные активисты, были в движении "Солидарность" шумные истории с разоблачением. Человек саморазоблачался, признавался, что его завербовали. У нас есть два известных персонажа ФСБ Леша "Улыбка" и Окопный. Они занимаются вербовкой в оппозиции. Пытались завербовать активиста из "Солидарности", но он сбежал к брату за границу, а оттуда дал мощнейшее интервью об этом. Он записал, как майор ФСБ предлагал ему стучать, угрожал проблемами в институте. Эта запись есть в сети.

- Получается, что майор ФСБ прилично прокололся? Раз дал себя записать.

- А для них это не имеет значения, это пустяк. Ну разоблачили: "Ха-ха, ну вербуем, и что?". У них нет какой-то рефлексии по этому поводу. "Вы ведь все террористы, хотите с поясами шахидов на Кремль бросаться". Так там думают.

То есть в России стукачество - это абсолютно привычная вещь для любого политического движения. Вот в Украине такого нет. Поэтому появилась возможность организоваться без контроля спецслужб. Майдан — большая форма самоорганизации. Когда на Майдан после избиения студентов вышел миллион человек, это же какой масштаб самоорганизации..

- Возможно, это было лучшее, что я видел в своей жизни.

- Да, а в России это невозможно. Нет той степени коммуникации внутри, люди не способны делать что-то вместе. Сразу начинают ругаться, обзывать, завидовать.

- В чем разница между нынешним поколением и вашим, чья молодость пришлась на период перестройки и крушения СССР?

- Мы были более решительны, потому что мы видели коммунизм, а эти люди как бы понимают, что они живут плохо, но с другой стороны они еще не понимают, что им терять нечего.

Нам было нечего терять, я был очень бедным студентом, жил в Самаре. Там я состоял в политических организациях, сам возглавлял ряд молодежных объединений. Был очень нищим молодым человеком, ходил в кроссовках зимой. Я помню, что все время испытывал чувство голода. Помню, как каждый день ел кильку с перловой кашей. Она продавалась повсюду в таких баночках. Сейчас вы даже не представляете, что это такое.

Мы пили водку и ели эту перловую кашу, поэтому в августе 1991 года я был под Белым домом, ночевал там, и был легко готов расстаться с жизнью, потому что ничего в ней не было. То есть это не значит, что я не ценил жизнь, но мы были готовы к этой движухе. Нам было понятно, что за все нужно платить. А эта молодежь пока не готова платить. Так что пока все именно так.

obozrevatel.com

EXMO affiliate program