7 апреля 2011 г. в 16:01
Чтоб попасть к камерам пожизненников Винницкой тюрьмы №1 на КПП приходится сдавать вещи, документы и телефоны. С ручкой и блокнотом прохожу несколько пунктов проверок, десятки железных решеток. Казалось, бесконечные коридоры, наконец, приводят к сектору максимального уровня безопасности – именно здесь содержат тех, кого в свое время не успели расстрелять. Десять лет назад они были смертниками, теперь же их называют пожизненниками.
Охрана открывает первую железную дверь с маленьким окошком-глазком. На ней два замка. Скрип железных створок наверно нигде не звучит так звонко, как здесь. Теперь всего лишь миг и еще одна железная решетка отделяет от жестоких убийц. В камерах они сидят по двое.
Заключенных в синей форме с именными табличками на груди по очереди оковывают в наручники, затем снимают два последних замка на решетке, выводят в коридор. Здесь вместе со мной их встречает с десяток человек охраны и тренированная овчарка Адольф. Персонал объясняет: столь усиленные меры необходимы для моей безопасности, чтобы предотвратить возможное покушение или взятие в заложники. В обычные же дни на одного пожизненника достаточно троих конвоиров и кинолога с собакой.
Между тем, преступников ставят лицом к стене, обыскивают. Одного из них – моего собеседника – заводят обратно в камеру, второй остается на том же месте в коридоре. Наконец, в комнату позволяют войти и мне. Владимир встречает широкой улыбкой и доброжелательностью, весьма неожиданной для меня:
- Присаживайтесь, если Вам будет удобно. Мы уже привыкли, мы в таких условиях уже давно живем.
16 лет назад Владимир Черница с особой жестокостью убил собственную мать и бабушку. Говорит, под действием наркотиков не осознавал своих действий. 22-летнего парня приговорили к расстрелу. Но так и не успели исполнить приговор – смертную казнь в Украине отменили.
В камере совсем тесно. Помещение в ширину не больше двух метров. Справа под стеной – двухъярусная кровать, напротив – умывальник. В одном углу невысокой отгородкой скрыт туалет, в другом стоит тумбочка с телевизором. Все предметы интерьера намертво прикручены к полу. На стенах – зеркало, полочка, иконы, текст «Отче наш», тюремные инструкции и отрывной календарь. На сегодняшнем дне карандашом нанесена надпись «Суп-горох!» и «ДР Богданчика».
Я присаживаюсь на нары. Неуютно – жестко и места маловато. Голова почти упирается в поддон верхней кровати. Владимир присаживается рядом. Он по-прежнему в наручниках. Над нами стоят два спецбойца, в коридоре у двери – тот же состав охраны. Следят за каждым движением.
Владимир рассказывает о распорядке дня:
- Каждый день похож один на другой. Подъем у нас в 6 утра. Я просыпаюсь где-то за полчаса до подъема, мне хочется в тишине преклонить колени, помолится Господу. Потом звенит звонок, раздача пищи происходит. После завтрака нас забирают на прогулку. В камерах проводят обыск. После прогулки мы делаем гигиенические процедуры. Нам приносят письма, передачи, могут вызвать на беседу с администрацией тюрьмы. Обед в час дня, в 6 часов - ужин. После него можно смотреть телевизор, читать. В 22.00 у нас отбой.
Тюремный персонал подсказывает – как раз сейчас у Владимира по распорядку дня прогулка. Чтоб не нарушать режим, предлагаю продолжить общение на свежем воздухе. Конвой ведет нас в прогулочный дворик – так здесь называют небольшую комнату со сплошными высокими стенами, прибитой к полу скамьей и свисающим сверху турником. Над головой – небо в клетку.
- Мы сюда можем выходить по одному, либо с сокамерником. В течении всего времени мы занимаемся физическими упражнениями, поскольку в камере это делать неудобно – мы это делаем на свежем воздухе. Конечно же, я уже давно не курю. Сосед у меня тоже 10 лет не курит. Так что для нас это актуально.
Длится это «свободное время на природе» всего час. Владимир признается – звуки свободы часто будоражат его заточенную в неволе душу.
- Когда я был юным, у меня было много амбиций, было много планов. Конечно, после моего расстрельного приговора о них пришлось забыть. Даже сейчас звук проезжающей электрички тоже навевает какие-то воспоминания. Заключенные, которые попали в эти условия, они от всего этого находятся настолько далеко, что порой сознание отключается и мы просто не воспринимаем эти звуки. Мы отвыкли.
Час истек очень быстро. Возвращаемся в камеру. Владимир показывает стопки нераспечатанных писем.
- У меня очень обширная переписка с инвалидами, со многими старушками, которым я несу слово утешения. Мои письма их очень радуют, они их ободряют, они их вдохновляют. Я стараюсь, я не ленюсь – пишу по 5-6 часов в день, но все равно у меня не получается ответить всем.
Пишет Владимир друзьям по вере. Ее он, как ни странно, обрел здесь – благодаря работе тюремного психолога. С новоприбывшими психолог Сергей Бородаченко работает по собственному графику. И только спустя месяцы – уже по инициативе самих заключенных. Говорит основной прием в работе – «подсадить» преступника на веру в бога. Она значительно дисциплинирует и дает надежду.
- Многие были ввернуты в веру лично мной и поставлены на путь исправления. Есть, есть положительные достижения. Наблюдается позитивное изменение личностных установок осужденных.
Исповедование религии дает заключенным ряд приятных бонусов. Дважды в неделю в тюрьму приходят проповедники – для совместной молитвы и духовного просвещения преступников. В ходе этих встреч уголовники обретают новых знакомых, с которыми потом поддерживают письменное общение, завязывают дружбу и даже находят любовь. Так свою любимую нашел и Владимир:
- Я иногда пишу духовные работы, их печатают и германские периодические издания, и американские газеты, и на Украине в христианских газетах. Христиане газеты не выбрасывают, они постоянно переходят из рук в руки. И часто люди откликаются на мои письма, которые были написаны и год, и два, и пять лет назад. Одно из таких моих писем, с духовными комментариями к одной из библейских тем было прочитано этой девушкой. У нас завязалось знакомство, у нас завязалась переписка. Потом уже были встречи. Приезжала ко мне на свидания с другими братьями и сестрами. Вот и божьей милостью господь так со временем расположил наши сердца и мы счастливы. Мы верим, конечно же, что в скорейшем времени всё изменится и мы сможем быть вместе постоянно и неразлучно.
Религиозные организации поддерживают верующих осужденных гуманитарной помощью – это и книги, и еда, и даже деньги. Их перечисляют на лицевой счет зека.
- За эти деньги я могу в тюремном магазине покупать то, что мне необходимо в повседневной жизни. Должен признать, что там ассортимент очень хороший. Потому что лет 7-8 назад мы даже не могли помыслить о том, что такие продукты могут продаваться. Из овощей самое простое – это лук, чеснок, постное масло. Ну мы можем покупать в ассортименте есть крупы – хлопья гречневые, овсяные. Иногда можно купить себе позволить или конфетки, или халвы немножко. Творог стоит 16 гривен, халва стоит 18 гривен, литр подсолнечного масла стоит 12 гривен, масло сливочное 15 гривен пачка.– Говорит Владимир.
Часто именно материальная выгода и стимулирует многих преступников создать видимость веры в Бога. Но для персонала тюрьмы истинность веры заключенных не имеет никакого значения. Главное – лишь бы режим не нарушали.
- Мелкие нарушения распорядка дня, например, не встал по подъему, не лег по отбою, просмотр телевизора в неположенное время – такие нарушения мы пресекаем. За них предусмотрены дисциплинарные взыскания – выговор, строгий выговор и карцер на случай повторных нарушений. Но чаще конфликты возникают между сокамерниками – на бытовой почве. В таких случаях мы пытаемся из расселить по другим камерам. – говорит начальник сектора максимального уровня безопасности для содержания осужденных к пожизненному лишению свободы Игорь Григоренко. Мужчина 8 лет работает в этой тюрьме. Говорит, сейчас условия содержания для пожизненников значительно улучшены:
- Им разрешены передачи без ограничений, хотя раньше ограничения были – не чаще одного раза в пол года. Разрешены 4 свидания в год – это в два раза чаще, чем раньше. Разрешены 15 минутные телефонные разговоры раз в квартал, переписка – без ограничений.
На условия содержания за несколько часов нашего общения Владимир ни разу не пожаловался – может под страхом наказания за свободу слова, а может потому, что по сравнению с расстрелом, в таких условиях можно жить, надеяться и даже любить...
Прошлое Владимир старается не вспоминать. Говорит – между ним теперешним и тем наркоманом-убийцей нет ничего общего. Но несмотря на это, былые грехи пожизненник замаливает по нескольку раз на день. Даже когда за мной закрыли решетку его камеры, мужчина склонил голову в молитве:
- Помилуй меня, Боже! По великой милости Твоей и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои! Многократно омой меня от беззакония моего и от греха моего очисти меня! Ибо беззаконие мое осознаю и грех мой всегда предо мною...Во имя Отца, Сына и Духа Святого. Аминь!
Наталья Шумак
Подробности смотрите в вечернем выпуске передачи "Надзвичайні новини" в 19.25 на телеканале ICTV
