Комроты батальона «Донбасс»: Семенченко – враг украинского народа

Командир второй штурмовой роты «Донбасс» с позывным «Капитан Жак» в программе «Прямим текстом» на телеканале ZIK рассказал, как воевал и выводил батальоны из Иловайского котла.

Командир второй штурмовой роты «Донбасс» с позывным «Капитан Жак»

 Он рассказывает, что убитых было столько, что русские сами испугались того, что натворили. Также командир роты объяснил, почему игра в демократию – проблема, а с зоной АТО должен быть «железный занавес». В ходе интервью «Капитан Жак» поднимает также тему о том, как война поднимает наверх проходимцев. Он заявляет, что Семен Семенченко – не просто совершенно далек от воинского дела, но и является врагом украинского народа.

Вы вывели много людей из Иловайского котла. Для многих Вы стали фактически крестным отцом. Не считаете, что это был героизм, поступок какой-то?

Когда это происходило, ничего такого не думал. Я не видел ничего другого, как забрать пацанов… Все это делалось без всяких приказов сверху…был большой хаос.
Я знал, что ребята там и до них нужно добраться. Добрался дня через четыре. Пока добирался, вывел много других ребят.

На размышления «правильно-неправильно» просто не было времени.  Все команды, которые я принимал-отдавал не были согласованы, но я понимал – если мы оставим ребят на том месте, где они находятся – вряд ли они доберутся потом живыми… Приходилось раз 18 переходить «на ту сторону»… Людей, которых я встречал без оружия, заставлял возвращаться, шел вместе с ними, откапывали оружие, занимали оборону в случае огневого контакта… Потом грузились в микроавтобус («Мерседес Спринтер» камуфлированный)… За один день, помню, около 80-ти -120-ти человек так вывезли…

Вы, наверное, знаете, что к таким как Вы больше доверия, чем к официальным военным… Куча претензий… И есть общий тон неудовольствия.

Мы в армии и я выполняю приказ. Но я понимаю, почему недоверие. Люди, с которыми пришлось служить, они непрофессионалы. И они принимали неправильные решения часто. А иногда вообще никаких решений не принимали, тем самым обрекая на жертвы… И я вывозил и подполковников и полковников, которые ничего не делали. Они смирились с ситуацией и ничего не делали. Притом, что они были с оружием, включая тяжелое.

Теперь уже о том, как колонна выходила, каждый солдат понимает, что это было … Мне приходилось и наших «200-х» вывозить. Из 51-й бригады, кажется. Пришел дедушка один, и говорит: «Сынок! Они семь дней назад пришли, окопались и ждут вас. Получается, они знали, что мы будем идти именно там, и кто-то сверху знал мы пойдем именно туда. И то, что там происходило, это была стрельба в тире. Ужасные потери украинской армии».

Я собирал «двухсотых» дальше. Одевал халат доктора, и доехал до Иловайска. Русские подъехали ко мне на двух БМП: Давай документы! Ты кто  такой? Я сказал, что армейский врач. Потерь много.
Они спокойно отнеслись. И со мной разговаривал старший лейтенант. С рыжей бородой. Акцент русский. На «а»… У нас так не говорят. Они интересовались, кто такие «нацики». Там лежал убитый наш майор из Нацгвардии. И лейтенант этот подошел и забрал документы у этого убитого майора, и хвастался: «У меня трофей теперь есть!». И убитых было столько, что эти русские сами испугались, что они натворили.
 
Чтобы Вы теперь изменили, обладая знаниями, которые теперь есть?

Принято решение о формировании нового подразделения. Фронтовой спецназ и полицейские функции в буферной зоне. Выявление сетей агентуры… Будет жесткая дисциплина. Сегодня есть большая проблема с дисциплиной… В добровольческих батальонах вообще не существует понятия «дисциплина». Командиры не обладают знаниями соответствующими, которые они обязаны иметь… Эта война, которую я вижу здесь, она совсем не похожа на ту войну, которую я прошел в Афгане. Все то, чему мы обучали в Новых Петровцах в течение месяца, все это напрочь забылось. Мало времени мы уделяем обучению. Когда ты попадаешь в бой под плотный огонь, где невозможно поднять голову, пулеметчик забывает, что он пулеметчик и где его сектор стрельбы… и ребята, которые думали, что это как компьютерная игра, они просто теряются. И сегодня мы создаем новое подразделение. Все будет на государственном обеспечении. И достаточное количество людей мы наберем.    

Как думаете, это все надолго? Эта война надолго?

Вопрос может быть не ко мне. Я думал в августе, что первого сентября будем стоять на границе с Россией. 18-го июля мы освободили Попасную. 25 июля мы освобождаем Лисичанск, и Северодонецк нам отдали сами. Сепаратисты бросали все и убегали. Все сепаратисты покинули город. Следующий город должен быть Первомайск. Он находится в пяти километрах от Попасной. И здесь: «Стоп! Перемирие». И я сам удивляюсь, как можно останавливать армию, которая ведет успешное наступление? Это вопрос к главнокомандующему. Первомайск не обладал никакими оборонительными рубежами. И за десять дней перемирия они создали сильный укрепрайон. И когда мы пошли снова вперед – первый танк поломался и по нему сразу же выстрел. И мы поняли, что перед нами укрепрайон…

Мы можем вернуть контроль над утраченными территориями?

- Вернуть можем. Вопрос в том, какой ценой? Из России за это время навезли артиллерию тяжелую. Выход один: Наращивать артиллерию. И поднимать в воздух «вертушки». В Афгане ни одного движения без них не происходило. И беспилотники не дают полную картинку. Густая «зеленка» и нет понимания того, что там на самом деле происходит.

Есть ли страх у нас в армии?

Страх есть у высшего руководства. Потому что артиллерийская перестрелка приводит к большим потерям среди населения. Есть проблема в том, что мы играем в демократию. Все дороги работают и пропускают их транспорт. И как бы ко мне сейчас не относились, мы должны закрыть это движение. Кроме того, масса людей переехала сюда и ведет пропагандистскую работу. А должен быть «железный занавес». Он сегодня стреляет, завтра оделся в гражданку, посадил детей и уже завтра в Харькове рассказывает, как украинские войска убивают мирных жителей на Донбассе.

Кузьма «Скрябин» сказал, что у людей сели батарейки. Что бы Вы сказали об этом?

Кузьма сказал правду. Я когда пришел в батальон в конце мая, был всплеск патриотизма. Не смотря на необеспеченность, все готовы были воевать. И сегодня нет подъема патриотизма. Никто не хочет погибнуть «просто так». Сидеть в окопе и понимать, что нет огневой поддержки, что приказы глупые - идти погибать никто не хочет. И все это потому, что руководят всем люди невоенные. У нас сейчас АТО, и руководит всем СБУ. Военные не хотят подчиняться СБУ. Сюда добавляется МВД. Если бы военное положение …вопросов бы никаких не было. За все время нахождения на войне, я не видел ни разу, чтобы они о чем-то там наверху между собой договорились… Добровольческие отряды закончились. Прошло их время. Спасибо этим ребятам – они свою работу сделали.

Война не всегда дает «настоящих героев». Об этом говорят сами хлопцы, но пока тихо.

Эта война открыла глаза. Многих проходимцев война подняла наверх. Я догадываюсь, о ком Вы хотите спросить. Наш батальон не обошелся без этого.

Ваш батальон «Донбасс» разделился?

Да. У нас с самого начала были конфликты с ним. Когда я увидел Семена Семенченко (как он себя назвал) первый раз, я понял, что он совершенно далек от воинского дела. И он за все это время ни разу не проявил организаторских качеств. Я не могу, как он, писать в «Фейсбуке». А он очень активно там писал. Но когда нам дали приказ взять Попасную, он стоял в 3-х километрах от нас и боялся придти на помощь. И когда нас зажали в каменном мешке (мы потеряли 17 человек – 4 «200-х» и 13 «300-х) и мы вывозили раненых, он стоял у нас сзади с группой в 300 человек и не пришел на помощь. Хотя по рации сказал: «Ждите, подкрепление идет». Они стояли и ждали, получится у нас выйти или нет. У нас подбили две брони. Было тяжело, но мы вышли. Было четыре часа плотного огневого контакта. Это настолько тяжело, что люди после этого даже не поднимаются, чтобы передвигаться. Всю «броню» подбили, все «тяжелое» отказало… И мы не смогли забрать двух 200-х наших. И точно такой же был Лисичанск. Я тогда не читал «Фейсбука». Я тогда был «повернут» на том, что Родина в опасности. Это сейчас я понимаю, что одни люди защищают Родину, а другие делают карьеру…и пиар себе делают. Когда создавался батальон, он все время ходил с телефоном у уха, и никогда не присутствовал ни на каких занятиях.  Очень много у нас фактов, когда люди запятнали себя, «отжимая» имущество, грабя магазины. В Лисичанске была страшная картина. Я именно там понял, что Семенченко – враг народа. Я тогда собрал роту, построил возле прокуратуры и хотел его арестовать за беспредел и мародерство. Написали рапорт на имя Авакова все (64 человека тогда оставалось в роте), и подписали. Но информация просочилась, и он не приехал. Рота потом распалась…

Большое спасибо за откровенные ответы. Почему Вас зовут «Жак»?

- Жак Ив Кусто мой кумир.