27 апреля 2021 г. в 16:50
26 апреля 1986 года случилась крупнейшая авария в истории ядерной энергетики. На Чернобыльской АЭС взорвался 4 энергоблок. Первыми по тревоге на место взрыва приехали пожарные, которые работали без специальных средств защиты. Но это только начало ликвидации последствий аварии. Отголоски той страшной ночи на ЧАЭС преследуют человечество и по сей день. Какой он город призрак глазами запорожских ликвидаторов и как живут сегодня те, кто ценой своей жизнью останавливать техногенную катастрофу, узнавал РепортерUA.
Недовесов Виктор Дмитриевич отозвался сам. Попасть в зону удалось спустя несколько месяцев после взрыва. Виктор Дмитриевич просто не мог усидеть дома.
«Тогда мало что говорили по телевизору, но, если столько месяцев это не прекращается, значит что-то серьезное. О радиации мы фактически ничего не знали, только в армии немного».
По приезду в зону добровольца снова спросят: «Ты уверен? Ты можешь вернуться домой, сделаем документы как будто тебя здесь и не было». Однако отступать было уже некуда.
Гробовая тишина, все словно замерло.
«Птицы перестали петь, было слышно только постоянный гул машин. Было очень тяжело морально, не физически», - говорит мужчина. Хотя усталость все-таки была, но не из-за нагрузок, а из-за невидимого врага – радиации. Были случаи, когда ребят увозили на вертолете в медсанчасть, кровь носом шла. При даже яром желании пробыть в зоне длительное время невозможно.
«Витя, хочешь жить?» –, уже спустя месяц спрашивал командир. Вернувшись в родное Запорожье, по рекомендации сразу отправился на Север. Виктор Дмитриевич вернется спустя какое-то время, но здоровье начнет подводить. Глаза, которые видели ужас техногенной катастрофы начнут слепнуть.
Ликвидатор 2-ой категории на Чернобыльской АЭС Николай Дмитриевич Резниченко рассказывает, что привкус металла почти постоянно преследовал в зоне.
«Усталость, слабость, чем больше находишься, тем больше жизнь укорачивается», – с улыбкой, от которой мороз по коже рассказывает Николай Дмитриевич. Его, старшего лейтенанта, призвали в армию через год после аварии. Но спустя время, там не стало безопаснее. Робота в лесу, дезактивация и самое сложное – зачистка квартир, вещи людей, которые выезжали из Припяти сбрасывали из окон, грузили и КаМАЗами вывозили на захоронение.
Вместо месяца-полтора Николай Дмитриевич пробыл пять, не было ротации. Там, у ЧАЭС, он встретил свое 35-летие. И вот спустя 35 лет бляшка на сонной артерии, жжение в ногах и постоянный шум в голове теперь преследуют ликвидатора. 200 гривен на питание и 50% возмещения за коммунальные услуги, так государство отблагодарило таких, как Николай Дмитриевич.
